Последующие два часа мы пытались завести безобразный грузовик, который принадлежал семье Ниртенбека. Сначала он забрался в него, потом на него, потом под него, что-то там покрутил, затем оказался за ним, затем перед ним, достал какой-то шест в метр длиной, вставил его в куда-то в переднюю часть машины и со всей силы начал крутить. Я сидел без дела, наблюдал, волновался, осознавая свою неспособность помочь и изнывая от жары в лучах южного солнца, пока, наконец, один из очередных поворотов чудо-шеста не привел ужасный автомобиль в чувство. Нам всем сказали скорее прыгать в машину, она тронулась с места и покатилась по закиданной камнями грунтовой дороге к окраине города. Прекрасно! Наконец-то мы покидали город, мое беспокойство и потливость улетучились с появлением ветра, который дул мне в лицо. Не прошло и десяти секунд, как мотор заглох.

В такси, в котором я ехал из Бишкека на юг, моим попутчиком был неженатый, образованный мужчина, который говорил по-английски. Он рассказал мне об одной традиции, которая гласит, что если женщина не кровоточит в свою первую брачную ночь, то ее муж имеет право отменить свадьбу и отказаться от невесты, таким образом, публично ее опозорив. Правда, прошло совсем немного времени, и этот же мужчина повел домой одну из девушек легкого поведения, которые ехали в том же такси.

Грузовик в тот день решил вообще не заводиться, несмотря на все усилия Ниртенбека. Чор поделаешь, нам пришлось запрячь осла в старую деревянную платформу с колесами, на которую поместилась лишь 1/15 часть того груза, которая была в кузове автомобиля. Во время одной из многочисленных поездок на ферму отец Ниртенбека направил повозку по другому пути, через вершину холма. На нем были черные брюки, туфли, вырезанные из нижней части высоких сапог, некое подобие серого пиджака, войлочная шапка полметра высотой и странного вида чулок, который закрывал все его лицо за исключением пары отверстий для глаз. Чем-то это напомнило мне кинофильм «Крик».