Суровые реалии российской столицы глазами иностранного студента – часть 2

Мне стало трудно дышать, а по спине пробежал холодок. Лицо мое онемело. Крик вырвался из моей груди. Когда я перестал кричать, у меня поднялась температура, и мне стало не по себе. Пьяный, который лежал на скамейке позади меня, видел, как парочка забрала мои вещи. У меня похолодело в груди. Сейчас, когда я ходил туда-сюда по вагону, люди, которые никак не помешали ворам забрать мои вещи, собрались вокруг меня. Мужчина в спортивной куртке сказал, чтобы я дернул ручку и вызвал кондуктора. Кондуктор кому-то позвонил. На следующей станции в вагон сел милиционер. Электричка не трогалась с места. Милиционер подозвал меня к себе, а остальные пассажиры тут же расселись по своим местам.

Тверь. Старая фотография.

Мне говорили, что с милицией надо вести себя осторожно, если она тебя остановит. Я еще нигде не читал о том зле, которое она сеет по территории Российской федерации и те мои друзья, которые посещали Россию, также об этом не сказали не слова. Но многие русские, с которыми я общался за этот год, говорили, что милиция пользуется не самыми лучшими способами в своей работе: вымогает у людей деньги и сажает в тюрьму невиновных, чтобы за деньги их оттуда вызволить. Ее ненавидят все, от Владикавказа до Владивостока, поэтому-то никто меня и не разбудил, когда у меня вытаскивали ноутбук.

Адреналин, который бежал в тот момент по моим венам, притуплял мой разум. Я не боялся человека в некрасивой зеленой униформе в той степени, в которой мне следовало бы это делать. Я знал, что бесполезно искать воров в лабиринте жутких жилых улочек города Крюково, и больше мне ничего в голову не приходило. Человек попрощался со мной, сказав, чтобы на будущее я был более осторожным, врезал по лицу пьяному, который курил в тамбуре, и сошел на перрон.

В моем ноутбуке и камере были сотни снимков, которые я сделал за год, проведенный в России. Номера всех, с кем я познакомился, были в памяти моего телефона. Во время последней части поездки по убогим московским пригородам на глазах у меня стояли слезы.

После полуночи электричка прибыла в Москву, на Ленинградский вокзал. Слабые желтые лампы бросали жуткий свет на платформу, на ней не было никого, кроме нескольких отощавших собак, которые шныряли среди теней. Воздух был прохладным и неприветливым. Хелен нигде не было. Я представил, сколько раз она звонила мне в тот вечер, перед тем, как сесть на последний поезд метро, который отвез ее на Цветной бульвар.

Я сел на свой чемодан и оглядел платформу. Я оказался в огромном, едва знакомом городе, единственному человеку, которого я там знал, позвонить не получалось, в кармане у меня было всего несколько сотен рублей, а места для ночлега не было. Руки я стер до крови. Метро и другой городской транспорт уже не ходил. До утра не было даже и речи о том, что я попаду на Киевский вокзал.

Мой чемодан привлекал ко мне внимание. Меня затрясло при одной мысли о том, что ночью по Москве бродят сотни банд скинхедов. Я подумал, а что бы сделала та пара, если бы я проснулся, пока они шарили у меня по карманам? И меня снова затрясло.

Раньше я больше трех дней в Москве никогда не был. Город я представлял себе только как некое подобие разрозненных воспоминаний: катание на катке в парке Горького с друзьями, разговоры с Хелен в пиццерии, которую посещают эмигранты, пение церковных гимнов по-французски в католической церкви, которая находится за тюрьмой на Лубянке. У меня не хватало знаний о Москве для того, чтобы представить, куда идти. Туристы могут оценить культуру городов, но только те, кто в них живут, знают, как они устроены.

Из тени показалось двое мужчин, они медленно подошли ко мне. Я узнал их некрасивую зеленую форму и головные уборы.

Я рассказал им на ломанном русском, что произошло со мной в поезде. Затем я смущенно спросил, не помогут ли они мне найти ночлег. Они сказали следовать за ними. Мы вошли в здание вокзала, и попали в зал ожидания. Зал был большим старым помещением с высокими потолками. В нем почти никого не было, только несколько усталых пассажиров молча сидели на деревянных скамьях. Двое мужчин заговорили с женщиной, которая стояла за конторкой в углу зала. Они сказали, что мне нужно место до утра. Она ответила, что я не могу оставаться в зале, если у меня нет билета на поезд, который отправится на следующий день.

Я спрашивал себя, почему в современной России у людей нет сострадания к незнакомцам. Это для меня было такой же загадкой, как и то, почему они испытывают гипертрофированное чувство гостеприимства по отношению к друзьям. Я понял, что помощи от незнакомцев ожидать не следует, когда как-то осенью в Ярославле я наткнулся на улице на молодого человека с перерезанным горлом. Многие просто переступали через его тело, пока я не перешел на другую сторону и не попросил владелицу магазина вызвать скорую. Услышав, что на улице умирает человек, женщина за кассой сначала вытерла пыль с кассы и только потом направилась к телефону.

Мы вышли из здания вокзала и оказались на неосвещенной парковке. Человек, который был поздоровее, затолкал меня на заднее сиденье их машины. Мой чемодан положили в багажник.

Начало материала:



Продолжение материала:

Недавно опубликованные статьи