Мы остановились на заправке, чтобы купить бензин. К слову, цены на горючее так и не снизились, как это произошло в США, и остаются на уровне шести долларов за галлон. Главным изменением со времени моего последнего визита стало то, что мотоциклы теперь гораздо чаще используются в качестве такси. В городе можно увидеть сотни новеньких мотоциклов, на которых куда-то едут двое, трое или даже пять человек. Жаль, я не сделала фотографию четырех или пяти красивеньких детишек, которые отправлялись на мотоцикле в школу, наряженные в свои яркого цвета ученические униформы.

Прошло уже три дня после того, как я впервые ступил на землю Западной Африки, но, как и в большей части поездок сюда, мне потребовалось некоторое время для того, чтобы полностью осознать, где именно я нахожусь. Сегодня я оказался в предместьях города Монровия, столицы Либерии, недалеко от одной из клиник компании «Мерлин». Я долго изучал номерной знак припаркованного рядом с реабилитационным центром мотоцикла. Там вместо цифр была скромная надпись: «Жизнь – это борьба». Мне кажется, что вряд ли найдется хотя бы один человек с отдаленным представлением о современной истории, который станет опровергать этот трюизм, особенно по отношению к африканскому континенту. Жизнь была, есть и будет борьбой. Но, как и в случае со многими другими удаленными и забытыми Богом уголками этого не помнящего своей истории континента, нужно приехать сюда, чтобы понять, почему так происходит.

После долгих лет гражданских конфликтов в Либерии состоялась инаугурация первого послевоенного президента. Это произошло в 2006 году. Первым демократически избранным президентом стала женщина. После выборов начался процесс восстановления страны. И, как и в случае со многими другими странами, восстающими из послевоенного пепла, вопросы здравоохранения были и продолжают оставаться самыми насущными.

Даже после двух с половиной лет проживания в Катаре мы до сих пор таращимся, открыв рот, на неоновый свет и роскошь небоскребов Дохи. Вихрь, пирамида, золотая сфера и даже обтекаемая торпеда – это как раз те формы, которые впечатляют нас с Анджелой всякий раз, когда мы едем по набережной. То есть, когда нам удается не обращать внимания на безумных водителей, которые так и норовят поцарапать наш бампер.

Как работникам, почти что круглосуточно пребывающим в офисе принадлежащей государству газовой компании, нам предложили бесплатное проживание, водоснабжение, газ и электричество, платить налоги мы также не были обязаны. Все это означает, что у нас ежемесячно оставалась заметная сумма в валюте, большую часть которой мы отсылали в Великобританию, а некоторую часть оставляли на путешествия. Шри-Ланка и Непал были всего в нескольких часах пути от нас, Занзибар и Сейшельские острова – чуть дальше. Ливан, Оман и Сирия были совсем недалеко, а до Бахрейна и Дубаи можно было добраться меньше, чем за час. Мы посетили все эти страны и не только их. Нам хорошо платили.

Когда у нас было свободное от работы время, и, если у нас не было планов уезжать на отдых за границу, мы усиленно осматривали достопримечательности в самом Катаре. Правда, особо тут смотреть было не на что. Кроме нескольких крепостей на севере, большая часть этой небольшой страны расположена в пустыне, где лишь изредка можно встретить живое существо, да и то оно чаще всего оказывается одиноким верблюдом. При этом в Дохе есть несколько любопытных туристических объектов.

Про Уганду обычно ничего хорошего не пишут. У многих эта страна до сих пор ассоциируется с периодом жестокого правления Иди Амина, чей образ был увековечен в фильме «Последний король Шотландии». Другие могут вспомнить о вопиющих действиях Господней Армии Сопротивления (ГАС), группы повстанцев, которая обрела известность тем, что забирала мальчиков в обучение и превращала их в солдат. Конечно, о ГАС сейчас снова заговорили в новостях благодаря тому, что Обама направил американские войска, чтобы разгромить эту группу, которую многие считают террористической организацией. Еще правительство Уганды пыталось принять самые жестокие законы, направленные против гомосексуализма. Эти попытки осудили члены правительств большинства стран и представители организаций по правам человека.

Свой переход мы начали в воскресенье после знакомства в гостинице с нашим гидом Ричардом – готов поклясться, что всех остальных угандийцев, которых мы встречали, звали Ричард, правда, некоторых звали Роберт или Иннокентий. Во время первой части нашего перехода мы прошли через поля и деревни, расположенные вокруг города Кисоро. Повсюду бегали жизнерадостные дети, они кричали «Музунгу! Музунгу! (Белые! Белые!) Привет! Привет!» Взрослые улыбались и желали нам доброго утра. Как ни удивительно, однако никто ничего от нас не хотел, все довольствовались улыбкой и простым приветствием.

В последний раз, когда я пересекал экватор, меня ограбили, мне угрожали, меня обманули, одурачили и надули, так что мне не очень-то хотелось снова менять уютное и безопасное северное полушарие на южное. Дорога от камерунского пограничного поста, которая шла на юг, явила собой образцово-показательный пример прогрессивности инженерного дела. Через дремучие влажные джунгли, вдоль бурных рек и через поросшие деревьми горы петляла построенная на европейские деньги дорога. В хорошем состоянии. Пустая.

Следующую ночь мы провели без сна рядом с местным баром, в котором одни и те же 20 песен проигрывали всю ночь с оглушающей громкостью. Утром, собирая свои вещи, мы увидели проституток, которые выглядели пьяными и разочарованными, так как, по всей видимости, клиентов той ночью у них не было. Какой-то парень пытался со мной подраться, приставая к Эйли, а затем начал приставать и ко мне. К моему счастью, он был настолько пьян, что мы смогли уйти от него без особого труда.