После покупки имения Юсупов спешит закончить внутреннюю отделку недостроенного Голицыным большого дома. Но война 1812 года и нашествие на Москву армии Наполеона прерывают строительные работы. Мраморные статуи Юсупову пришлось зарыть в землю, а картины и убранство вывезти в Астрахань. Проходившие через Архангельское части наполеоновской армии нанесли усадьбе большой ущерб. Солдаты побили зеркала и люстры, унесли часы, поломали китайские ширмы и мебель, попортили неспрятанные статуи и картины.

Боковые фасады дома являются лучшей частью его архитектуры. Каждый торцовый фасад имеет в первом этаже по пяти остекленных входов в дом. Перед крайними входами поставлено по две тосканских колонны, подымающихся до высоты второго этажа и равных по высоте колоннам дворовых колоннад. Перекрытие над этими колоннами используется как балкон второго этажа. Перед колоннами, на ступенях входа – фигуры лежащих львов.

По внутреннему убранству большой дом представлял и ныне представляет первоклассный музей, в котором собраны произведения мастеров европейской живописи и скульптуры. В коллекции картин и скульптур Архангельского преобладают произведения французской школы, при полном отсутствии русской. Русские баре в своем раболепии перед Западом игнорировали произведения блестящих русских мастеров, гонялись за громкими именами и предпочитали приобретать за большие деньги произведения, на которых имелись подписи «прославленных» европейских художников.

В XVIII веке французская аристократия создала для себя богатую и веселую жизнь на доходы, получаемые от эксплуатации труда крестьян и ремесленников, на «золотой дождь», который попадал в ее руки из государственной казны за придворную службу королю. Наружная степенность и показное благочестие XVII века сменились во Франции XVIII века «непринужденностью» нравов. Париж стал теперь центром, куда стекались аристократы со всей Европы, желавшие «хорошо пожить».

Ко времени первого приезда Юсупова в Париж направление в развитии французского искусства изменилось. Против общественного неравенства, а также фривольного образа жизни аристократов и против прославления этого образа жизни в произведениях искусства подняло протест растущее «третье сословие». Выразителем этого протеста явился Ж.-Ж. Руссо, проповедовавший, что истинное счастье можно найти только у простых, не испорченных утонченной цивилизацией, людей.

Все сохранившиеся в Архангельском картины, статуи, мебель, обстановка размещены, на основании дошедших до нас описей 1822 и 1827 годов, на своих первоначальных местах, а недостающее выполнено из коллекций усадьбы с возможно более полным приближением к первоначальному убранству. Уже первая от парадного входа комната – вестибюль – поражает своей монументальностью и художественной обработкой потолка и стен. В нишах вестибюля – мраморные группы «Амур и Психея», «Кастор и Поллукс».

Зал расположен в центре дома. По окружности зала 16 колонн, размещенных парами у стен через правильные интервалы. Шесть пролетов между колоннами использованы под входы, остальные два – для кафельных печей с врезанными в них зеркалами. Колонны поддерживают балюстраду хор. Над ними высится цилиндр барабана, в котором прорезано восемь полуарок. Цилиндр оканчивается плафоном, в центре которого изображены летящие Амур и Психея.

До 1937 года по сторонам цветочного партера над обрывом стояли трехэтажные флигеля и длинные остекленные оранжереи, замыкавшие, но не закрывавшие, благодаря сравнительно незначительной высоте, композицию парка. Из-за реки зритель видел над обрывом ровное поле зеленого партера, уступы террас со множеством скульптур; перспектива замыкалась фасадом дома с легким бельведером над ним. Подъем террас и расположение фасада дома на самой высокой точке усиливали зрительное впечатление.

Большой дом в Архангельском, построенный в стиле классицизма и переделанный после пожара 1820 года, попал в садово-парковое окружение, не соответствовавшее тогдашней моде, и потому в комплексе усадьбы создался разрыв между архитектурой дома и окружающим его парком. Этот разрыв несколько восполнялся планировкой рощ, окружающих усадьбу. Так, архитектор Стрижаков в Горятинской роще создал на пруду островок, на котором устроили птичник. В пруду разводили рыбу, приучили ее подыматься по звонку из воды; на пруду плавали лебеди, утки и гуси.

Гонзаго был видным художником-декоратором. Его имя было уже широко известно в Италии, когда он принял предложение Юсупова переехать в Россию для работы в С.-Петербургском императорском театре. Гонзаго написал ряд декораций к различным театральным постановкам. Он расписывал также дворцовые комнаты, планировал посадку деревьев в парках. Сохранилась его роспись стены в Павловске.